... И живи! Слава Богу, живи!

Истории от Олеся Бузины: Черчилль не пил коньяк

Отечественные любители неумеренного пития не раз приводили мне пример Черчилля. Хлестал коньяк безостановочно. Курил сигары. Ел за семерых. И, тем не менее, дожил до девяноста лет, несмотря на все излишества и нервные перегрузки, связанные с руководством Британской империей в двух мировых войнах. Напомню, что в Первой из них сэр Уинстон занимал пост морского министра, а во Второй — премьера. Иными словами, собственные вредные привычки мои собеседники оправдывали блистательным примером нарушения здорового образа жизни одним из символов западной цивилизации. Мол, если Черчилль пил и налегал на жирненькое, то и нам можно.

Но не все так просто. О том, что и в каких количествах потреблял идол евроатлантизма, чуть позже. А пока напомню, что Черчилль был не только выпивоха, но и заядлый спортсмен. Причем он увлекался таким видом спорта, который пока неподвластен ни русским, ни украинским политикам – игре в поло. Это не гольф, не бильярд и даже не теннис, а куда более сложное занятие, требующее исключительной физической формы и координации движений. Для непосвященных я назвал бы эту игру конным хоккеем. Две команды всадников по четыре игрока в каждой носятся по полю с клюшками, гоняя мячик, наподобие теннисного. Матч обычно состоит из шести периодов по семь минут. Цель, как и в обычном хоккее на траве, загнать мячик в ворота противника.
Во время игры в поло приходится одновременно управлять конем, отталкивая соперников, делать передачи, наклоняться в седле, доставая клюшкой мяч — в общем, совершать множество движений, абсолютно недоступных не только алкоголикам, но и совершенно трезвым и физически хорошо подготовленным людям. Если Черчилль все это умел и любил (а играл в поло он постоянно, пристрастившись к нему во время службы в гусарском полку), следовательно, слухи о его алкоголизме несколько преувеличены. Да и пил он несколько своеобразно. Но об этом, повторяю, чуть позже. А пока об удручающих примерах победы Зеленого Змия над людьми нашей славянской цивилизации, ничуть не уступавшими Черчиллю в храбрости и энергичности, но не имевшими, в отличие от него, тормозов при столкновении с алкогольной стихией.

Величайшим из политических деятелей Украины, на мой взгляд, был и еще надолго останется гетман Богдан Хмельницкий. Он заложил основы казачьей государственности, выиграл множество сражений против сильнейшей в то время в Восточной Европе польской армии, умел договариваться с потенциальными союзниками, невзирая на различия в вероисповедании, проявлял демократизм, доступность в общении и простоту в личном быте. В конце концов, и умер, в отличие от большинства наших политиков, Богдан непобежденным — в собственной постели, при славе и булаве.

Хмельницкий под хмелем. Но он прожил бы еще, как минимум, лет десять, если бы не имел пагубной привычки время от времени ударяться в самый обычный запой. Посол Венеции Альберто ди Вимина, побывавший по поручению республики Святого Марка в гетманской столице Чигирине, оставил нам подробный отчет о достоинствах и слабостях великого гетмана: "Хотя и случается, что он чрезмерно предается напиткам, но тем не менее не оставляет заботы и о делах. Поэтому мне кажется, что в нем могут совмещаться два существа. Одно — деятельное, трезвое, преданное управлению делами. Другое — сонное и погруженное в пьянство".

Наблюдательный венецианец сохранил для истории и то, что пили за столом Хмельницкого: "Гетманский стол не скуден добрыми и вкусными яствами и обычными в стране напитками: водкой, пивом, медом. Вино, которым мало запасаются и редко пьют, подается к столу лишь в присутствии важных иноземцев".

Привычками в питии Богдан ничем не отличался от своих казаков. По словам Вимины, те, "если не пьянствуют, то развлекаются лишь танцами, охотой и стрельбой… Не приходилось замечать у них большого стечения народа при церковных службах, ибо казаки чаще посещают корчму, нежели церковь".

В подпитии приезжал Хмельницкий даже на переговоры с поляками. Шляхтич Мясковский, ездивший в ставку гетмана с дипломатической миссией киевского воеводы Адама Киселя зимой 1649 года, оставил подробный отчет об этом путешествии. "21 февраля. Хмельницкий, приглашенный на обед к пану воеводе, приехал уже к вечеру нетрезвый, с несколькими полковниками". А на следующий день "долго спал, потому что праздновал с ворожеями, которые забавляют его и предсказывают ему еще в этом году счастье на войне". Проспавшись, гетман явился на переговоры явно с бодуна — послов обругал последними словами и рассказал, куда их загонит вместе со всей Польшей. Те сидели и тряслись от страха, боясь рассердить подогретого водкой народного вождя.

Найдутся многие, кто оправдает такое поведение Богдана. Вот, мол, как утер нос ляхам — показал им, на что способен настоящий казак! Но лично я не вижу в такой распущенности ничего хорошего. Особа посла — священна. Даже во время войны. А являться на переговоры под дымом — и вовсе моветон. Переговоры лучше всего вести с позиции равного. То, что Богдан наклюкался, свидетельствовало, скорее, о его неуверенности в себе. Из простого сотника меньше чем за год он вознесся до предводителя казачьего войска и стал фигурой большой политики. Король прислал к нему целого киевского воеводу. По-нынешнему — губернатора. И новоиспеченный гетман принял на грудь для храбрости — не рассчитал… И вошел в историю вразвалочку, покачиваясь от выпитого и съеденного. Хотя глава народа должен вести себя подобающим образом. Быть положительным примером. Ведь не можем же мы представить, к примеру, пьяного британского короля! А если гетман является на встречу с дипломатами в подпитии, то как будут вести себя простые люди? В общем, не удивляйтесь, что польское консульство в Киеве на днях ужесточило визовый режим — Богдан Хмельницкий тоже внес в это посильную лепту.

И если бы только Хмельницкий вел себя так! Питейные привычки юного Петра Великого настолько шокировали тогдашнюю Европу, что прусская королева фамильный фарфор от него прятала, чтобы победитель шведов под Полтавой не расколотил его в пьяном угаре! История, достойная пера Пикуля! А ведь так и было! И не в литературе — в реальности.

Любимая сестра Фридриха II Вильгельмина Байрейтская вспоминала в своих мемуарах: "Чуть не забыла упомянуть, что в 1719 году в Берлин приехал царь Петр. Его пребывание у нас так сильно смахивает на анекдот, что заслуживает, чтобы я его описала в моих мемуарах. Петр очень любил путешествовать и направлялся к нам из Голландии. Так как он не любил большого общества и не терпел торжественных приемов, он попросил, чтобы король распорядился отвести для него помещение в увеселительном замке королевы, расположенном в предместье Берлина. Королеву это очень мало обрадовало, так как замок был лишь недавно выстроен, а кроме того, она положила много забот и затрат, чтобы побогаче и покрасивее убрать его. Там была великолепная коллекция фарфора, на стенах повсюду висели дорогие зеркала, и дом стал действительно походить на сокровище. Чтобы уберечь вещи от порчи, которую русские гости производили повсюду, куда бы они ни приехали, королева приказала вывезти из дома всю дорогую мебель и те из украшений, которые легко могли разбиться".

Предусмотрительность хозяйки чудного замка под Берлином оказалась не напрасной. Петр Великий не обманул ее ожиданий: "Царь был человек высокаго роста и красивой наружности, черты его лица носили печать суровости и внушали страх. На нем было простое матросское платье. Наконец все уселись за стол; царь занял место возле королевы. Как известно, в детстве его пытались отравить, отчего вся его нервная система отличалась крайней раздражительностью и легкой возбудимостью; он был к тому же подвержен частым припадкам конвульсий, которые он не мог преодолеть. За столом с ним приключился один из таких припадков, а так как именно в тот момент он держал в руках нож, то так усиленно начал размахивать им перед королевой, что последняя перепугалась и хотела вскочить с места. Царь начал ее успокаивать, уверяя, что не причинит ей вреда; при этом он взял ее за руку и так крепко пожал, что королева взмолилась о пощаде. После ужина должен был состояться бал, но царь, как только встали из-за стола, тайком улизнул. Наконец,через два дня, весь этот варварский двор покинул Берлин. Королева поспешила в Монбийе, где все выглядело словно после разрушения Иерусалима. Никогда ничего подобного не было видано! Все до того было испорчено, что королеве пришлось заново перестроить весь дворец".
В общем, погулял Петр под Берлином. Легко представить, как веселился он вместе со свитой, когда никто из хозяев за ним не присматривал. Зато хоть фарфор уцелел!

Через два столетия германский генерал Гофман, приехавший в 1918 году на мирные переговоры в Брест, оставил такую подробность о поведении за столом делегации большевиков во главе с Троцким: "Наискось от меня рядом с принцем Гогенлоэ сидела госпожа Биценко, а по другую ее сторону расположился крестьянин — истинно русский человек с длинными волосами и широкой окладистой бородой. Он вызвал смешок среди лакеев, которые спросили его, какое вино он предпочитает, белое или красное, а он осведомился, которое из них покрепче".

БИТВА ТАРАСА С БАХУСОМ. Преждевременно сгубил себя крепкими спиртными напитками Тарас Шевченко. "Живя в Петербурге, — вспоминал его добрый знакомый Николай Белозерский, — Шевченко любил посещать трактир около биржи, в который собирались матросы с иностранных кораблей… Всегда тихий и кроткий, Шевченко, подвыпивши, приходил в страшно возбужденное состояние, бранил все и со всего маху колотил кулаком по столу".

В угождении Бахусу великий поэт себя просто не щадил. В воспоминаниях ротного командира Тараса — капитана Косарева — сохранился эпизод, как рядовой Шевченко, оставленный во время охоты "караулить" выпивку и закуску для офицерской компании, умудрился прикончить с каким-то казаком четыре бутылки водки на двоих. И это на казахской жаре, прямо на берегу Каспийского моря! "Смеху и шуткам тут не было конца, — вспоминал Косарев. — Так, знаете, на арбе, в бесчувственном состоянии, привезли мы его в крепость".

"Бутылка водки поистине сделалась осью русской земли, — писал в 1910 году замечательный дореволюционный публицист Михаил Меньшиков в статье "Когда народ воскреснет". — Интеллигентные тупицы кричат, что все это от народной необразованности. Дайте мужику просвещение, и он перестанет пьянствовать. Как будто не пьянствуют у нас — притом до потери образа человеческого — просвещенные люди: учителя, священники, офицеры, инженеры, даже профессора!"
Это свидетельство дорого стоит. Михаил Меньшиков — не какой-нибудь революционер из ленинской "Искры". Консервативный публицист, столп царского режима, писавший для ежедневного "Нового времени" — самой массовой газеты империи. Если он так утверждал, значит, так оно и было.

МЕТОД ЧЕРЧИЛЛЯ. А теперь самое время вернуться к Черчиллю, чтобы прояснить загадку с его коньяком. Алкогольные проблемы премьер-министра впервые вынес на публику его личный врач лорд Моран. Соблазн заработать на гонораре для издательства, публиковавшего сенсационные книги, заставила его нарушить врачебную тайну. Любимая дочь премьера Мэри бросилась защищать репутацию отца. Нелюбимая — Сара — тут же подтвердила: да, пил, причем постоянно. Но весьма своеобразно. В мемуарах Сары "Мой отец Уинстон Черчилль" есть такое свидетельство: "Его напитки бывали сильно РАЗБАВЛЕННЫМИ, иногда настолько, что больше напоминали, как говорили его секретари, "жидкость для полоскания рта".

Черчилль предпочитал коньяк, виски и шампанское. Шампанское, естественно, пил неразбавленным. Все остальное разводил водой. Иными словами, он был типичным представителем британской алкогольной культуры. Помните знаменитое выражение: "Виски с содовой!" Это и был напиток премьер-министра, как и разбавленный, что для нас кажется полным нонсенсом, слабоалькогольный коньячок. А говорите — пьяница… Имитатор! Если бы все у нас так пили, как он, у каждого был бы свой Чартвелл в графстве Кент. Его Черчилль получил не по наследству, а заработал собственным трудом — в том числе и литературным.

P. S. И в заключение о том, как правильно закусывать. В этом деле мне всегда помогают советы одного из лучших киевских докторов — Александра Проскуры. Методы его я лично проверил на практике, а потому за них отвечаю. Ни в коем случае не закусывайте водку салом, а шампанское — конфетами. Для водки годятся нежирные сорта мяса — курица, индейка или кролик. И — легкий овощной салатик. Непременно на постном масле, а не на майонезе. Жирная свинина или сало с водкой вызывают цирроз печени — страшную и практически неизлечимую болезнь. В наших краях она распространена именно из-за неправильного обращения с алкоголем. Можно закусить водку и просто яблоком или квашеной капустой. Тоже будет хорошо.

Коньяк требует в качестве закуски ананас, яблоко или немножко черного шоколада. А шампанское, по медицинским предписаниям, сочетается только с клубникой. Дожившая до наших времен традиция закусывать шампанское шоколадными конфетами — глубоко порочна. Просто в СССР не было клубники круглый год. А теперь есть. Шампанского вам с клубникой, господа!

http://www.buzina.org/publications/1389 … lie-3.html