Спецкор «Комсомольской правды» Дарья Асламова первой из российских журналистов побывала в гуще новой войны в Африке - французский спецназ высадился в Мали, пытаясь отбить эту страну у исламистов.

Это сахара, детка!

Радиатор на нашем джипе лопнул в одиннадцать вечера по пути в Бамако, столицу Мали. А через час сдох аккумулятор, и мы остались в полной темноте на бездорожье в африканской саванне Сахель. Мои спутники возблагодарили Аллаха, что джип молодецки выдержал два дня пути и умер не в зоне боевых действий, а неподалеку от возможной деревни. Раз лают собаки, значит, где-то тут люди, колодец и ВОДА!

Мой водитель Мади цокает языком и вздыхает над кипящим радиатором, что вызывает у меня крайнее раздражение. Что тут вздыхать? Неужели нам ночевать в пустыне? Мой бешеный темперамент требует разрядки, и я прыгаю на дорогу в красную пыль, стоящую столбом, прямо под колеса проходящего грузовика. А шофер и впрямь тормозит, увидев белую женщину в ночи, но в битком набитой людьми кабине нет места для нас троих и наших вещей.

Мои спутники взирают на меня со снисходительным удивлением. Белые люди так нетерпеливы! Помощь обязательно придет. Надо только уметь ждать. Мои новые друзья так черны, что почти сливаются с темнотой. И только полная луна и крупные африканские звезды отражаются в их глазах.

- Не впадай в истерику, а то не пополнеешь! - смеется мой переводчик Салиф Сидибе. - Ты хоть и замужем, но не в теле. Посмотри на наших малийских женщин!

- Они яркие, но ужасно толстые и медлительны, как коровы! - огрызаюсь я.

- А потому что их с детства учат, что настоящая женщина никуда не спешит. Любое действие требует грации и достоинства.

- Вот поэтому они два часа возят тряпкой, когда моют пол, - парирую я.

Мы смеемся, и наша перепалка помогает нам скоротать долгие ночные часы. Я впадаю в оцепенение, и даже запах собственного тела, потного и облепленного пылью цвета терракоты, перестает меня раздражать. В конце концов чистота - вещь относительная и, как понимаешь только здесь,  совсем неважная.

Рыцари и воры пустыни

Черная мусульманская Африка учит смирению. Белая Африка (а белыми здесь называют любого, у кого хоть на полтона светлее кожа) учит воинственности и гордости. Черные малийцы-южане - мягкий, добродушный народ, давно забывший запах крови. Посредственные вояки. Даже традиционные военные перевороты обходятся здесь почти без жертв. И победители, и побежденные вполне мирно сосуществуют. «Белые» малийцы, живущие на севере (к ним принадлежит знаменитое берберское племя туарегов с темно- и светло-коричневой, а иногда даже почти белой кожей), славятся своими военными талантами. Аристократичные и надменные «белые» туареги глубоко презирают своих черных простоватых соотечественников, бывших рабов. И уж совсем для них непереносима мысль, что им, избранному меньшинству (в пустыне Сахара на севере Мали живет только 10 процентов населения, и лишь 5% из них - туареги), не принадлежит власть над черным большинством. Романтичные европейцы называют туарегов рыцарями пустыни.

- Это для вас они рыцари, а для нас они разбойники и воры пустыни, - говорит мой новый друг и переводчик Салиф Сидибе (Он человек непростой. Умница и тонкий аналитик.).- Они могут тебя спокойно приютить и шикарно угощать, но с момента, как ты переступил порог их шатра, ты всего лишь добыча. Чтобы людям в России понять, что здесь происходит, проведу параллель - туареги для Мали то же, что чеченцы для России. И по своеобразию норм поведения, и по менталитету, и по агрессивности. Они признают только силу, отступают только перед силой и всегда идут за силой. Но если чеченцы стараются держать слово (я жил в России, у меня есть друзья-чеченцы), то туареги - чистейшие оппортунисты. Гордиев узел вопроса в том, что туареги - это кастовое, жестко структурированное рабовладельческое общество, состоящее из семи слоев.

- Чем выше каста, тем светлее кожа? - спрашиваю я.

- Не совсем так, - деловито уточняет Салиф. - У туарегов в семье матриархат. Если женщина-аристократка рожает ребенка от черного человека (а женщины у них свободны в выборе партнера), то он все равно наследует от матери высокий социальный статус и привилегии, несмотря на черный цвет кожи. В этом средневековом обществе есть высшая каста, которая полностью обслуживается другими слоями общества. Аристократы умеют только воевать и править. Но даже самый последний туарег считает, что черный человек - его раб, который никогда не станет равным. Это гой хуже собаки, как для ортодоксальных евреев - христиане. Туареги привыкли, что им все время ДАЮТ. Север для Мали - как Кавказ для России. Это такая бюджетная яма без дна. Хотя население севера составляет только 10 процентов, туда уходит 30 процентов бюджета. Но с каждым восстанием туареги требуют все больше. А с таким менталитетом сколько ни дай, все будет мало: потребности по определению бесконечны. Правительство все время к туарегам подлизывается, задабривает их и пытается от них откупиться. По принципу: лишь бы не было войны. По требованию северной элиты в армии и вооруженных структурах (где всего-то 15 тысяч человек)  4000 мест принадлежит туарегам. При каждом восстании они поворачивают оружие против своих сослуживцев и подчиненных. Они стреляют им в спину, захватывают вооружение и увозят его в пустыню. А после мирных переговоров им ОПЯТЬ дают место в армии!

Предатели и шариат

Яркий случай племенного предательства - захват города Диабали исламистами с севера. Город удалось освободить несколько дней назад только при поддержке французской авиации. На мэре города Диабали господине Умаре Диаките просто лица нет. Был бы он белым, я бы сказала, что у него бледный вид.

- Исламисты напали на город 14 января в шесть утра, - рассказывает мэр. - Город с трех сторон окружен водой, а единственный вход в него охранялся малийской армией. В некоторых местах, где река мелеет, есть броды, которые знают только местные жители. Один местный полковник-туарег, который раньше командовал гарнизоном Диабали, стал проводником для нападающих и помог пешим исламистам перебраться через реку. Они вошли без боя, и это создало эффект сюрприза. (Предатель знал все посты и расположение армии. Он прожил в Диабали много лет. У него здесь дом и рисовое поле.) В то же время колонна из двухсот машин атаковала пост малийской армии на въезде в город. Среди нападавших были туареги и племена с севера, но больше иностранцев, чем малийцев, - алжирцев, афганцев, пакистанцев, нигерийцев, нигерцев и даже попадались французы арабского происхождения. Больше половины исламистов были светлокожими. Население города оказалось у них в заложниках. Никому не позволили покинуть Диабали.

- Исламисты совершали насилие над мирными жителями? - спрашиваю я.

- Нет, - качает головой мэр. - Они убивали только военных. А местному населению они разъясняли, что пришла новая власть, которая научит их правильному исламу и поставит во главу угла законы шариата.

Дима из Балашихи

Теперь вход в освобожденный Диабали охраняет французский Иностранный легион. (Французы бросили на Мали иностранцев: если погибнут, во Франции их точно некому будет оплакивать.) Я прошу командира разрешить мне сделать снимок, а он интересуется, откуда я. Узнав, что русская, он кричит: «Дима! Иди сюда!» Из толпы легионеров выходит высокий, статный, русоволосый парень с типично русским лицом. «Вы москвичка? - радостно спрашивает он меня. - И я москвич. Из Балашихи». Ой-ля-ля! Вот так сюрприз! Русский легионер в Африке! «Да нас вообще в легионе почти половина русскоговорящих из бывшего СССР. Правда, в Мали послали всего пять человек». Дима, как выясняется, в 2005 году служил в Чечне и всегда мечтал быть военным.

- Мне нравится, когда есть приказ и его надо выполнить, - говорит Дима (фамилию ему не разрешил назвать командир). - Но в Российской армии платили тогда мало. И я, зная только английский, приехал во Францию, а через две недели меня приняли в легион. Теперь уже, конечно, я выучил французский. Мне понравилась военная жизнь и зарплата в 3000 евро.

- Так что же, у нас французы всех лучших парней в армию умыкнут? - с обидой спрашиваю я.

- Нет, могу вас успокоить, - улыбается Дима. -  Буквально в последние два года поток русскоговорящих волонтеров в легион резко упал. Значит, и в России стали нормально платить военным.

Бородатые» не ценят жизнь

На выезде из Диабали французская авиация разбомбила колонну машин джихадистов. Боевики быстро похоронили своих (повсюду в песках холмики-могилы). Остались лишь сгоревшие пикапы «Тойота». (Любимая машина исламистов. Они ее называют «буль-буль» - жаргонное словечко «супер-пупер».) Боевики переделали пикапы в тачанки с советскими (!) пулеметами, старыми, но очень мощными. (См. «Компетентно».) Кстати, знаменитые тачанки (повозки с пулеметами) не нами придуманы, а англичанами, которые использовали их еще в конце XIX века при подавлении восстаний в Индии и Африке.

- Если б не французская авиация, исламисты уже бы захватили столицу Мали Бамако, - говорит префект соседнего города Нионо господин Сейду Траоре (Малийцы к французам относятся очень сдержанно и отнюдь не простили им грех колонизации. Но сейчас в приливе восторга местные жители вывешивают французские флажки. Хотя здешние политические деятели уверены, что спасение французами юга Мали обойдется самим малийцам крайне дорого. За все придется платить, и платить фактически новой колонизацией.).- Взяв Диабали, исламисты рассчитывали захватить ближайший город Сегу, сердце Мали, откуда открывается прямая дорога на столицу. Расчет был на молниеносность операции. Религия для исламистов прежде всего инструмент власти. У них прекрасная разведка. Мали - страна открытая. Сюда приезжают ваххабиты с Ближнего Востока, из арабских стран, строят мечети и медресе и ведут свою пропаганду. Мы называем их просто - «бородатые». По законам ислама любой гость послан Аллахом. Его надо принять в доме, даже бесплатно, накормить, напоить. И потом Мали - одна из самых бедных стран. 70% населения живет ниже уровня бедности. За сто долларов, пачку сигарет или даже стакан чая человек уже твой. И он выложит нужную информацию, не задумываясь. Не по злобе, а по наивности. Нам предстоит трудная война. Козырь исламистов в том, что они не ценят жизнь. Прежде всего свою. А как воевать с людьми, которые не боятся умирать?

афреканское каклаукроинсо

Перемога не?

Теперь порядок в Мали будут обеспечивать контингент ЭКОВАС, Чада и сама малийская армия. В боеспособности последней у Запада есть очень большие сомнения - и поэтому на её подготовку уже отряжены инструкторы из Германии и Англии. Правда, и до этого малийские военные проходили стажировку в американских лагерях - скажем, устроивший переворот в прошлом году капитан Амаду Саного как раз выпускник таких курсов. Однако тогда подготовка никак не отразилась на способности малийской армии противостоять боевикам - собственно, и переворот стал следствием того, что армия попросту бежала. Нынешняя операция "Сервал" также была вынужденной - и опять по вине малийской армии, которая не сумела удержать ключевые города между мятежным севером и югом.

Так что армия Мали - это пока более обуза, чем подспорье. Она прекрасно справляется с расстрелами, но единственный серьезный бой с боевиками даже во время нынешней операции она проиграла с разгромным счетом 100 к десяти. Примерно такое соотношение убитых было в самом начале операции при единственном серьёзном столкновении армии и боевиков.

Тем не менее, пока итоги операции выглядят вполне успешными. Олланд имеет полное право отрапортовать избирателю об очередной победе французского оружия. Проблема в том, что выход французской армии из Мали автоматически означает возвращение боевиков. Посидели в пустыне - и хватит. Это военным зарплату платят регулярно и вовремя, а людям работать нужно. Перевалка контрабанды и наркотиков - дело слишком серьёзное, чтобы надолго устраивать вечеринки на природе.

Вопрос только в том, сообразят ли боевики, что нужно поумерить аппетиты и больше не вызывать раздражение белых бванга с севера. Франция, в сущности, дала понять местным - вы тут сами разбирайтесь, но чтобы нас это не касалось.