Чем бы компания ни занималась — нанотехнологиями или скрепками, в ней всегда есть «эта сука». Все приходят на работу к десяти, а эта сука к одиннадцати, все обедают вместе в загаженной сушнице по соседству, а где эта сука обедает, никто не знает. И каждый раз, когда попадаешь новенькой в новый офис, заслуженные женщины кивают на эту суку и рассказывают с ухмылкой, что все ее достижения — пшик, и у нее вообще нет достоинства, и она полная идиотка к тому же, и всем сотрудникам просто стыдно ее слушать на совещаниях, потому что эта сука вообще ничего не соображает, а в чем ее, так сказать, секрет? А вы, Аня, еще не поняли? Да, она спит. С Самим.

У меня всегда возникал вопрос — а чего вы сами-то не спите? Ну, если есть выбор: приходить к десяти или к одиннадцати, болеть без бюллетеня три недели или сидеть в соплях на рабочем месте, кушать ролл «Филадельфия» от повара-таджика без медсправки или кушать дефлопе в ресторане на крыше, то неужели же между всеми этими благами и вами, женщинами не то чтобы выдающейся красоты, встает такое умозрительное понятие, как достоинство? И неужели же хоть кто-то в здравом уме откажется улучшить свои жизненные показатели, если всего-то надо время от времени раздвигать перед Самим ноги? И чем вообще факт стремительного кабинетного секса женщину унижает? Она ведь дает Самому, начальнику, тому, кто платит ей зарплату и выписывает отпуск, чего же тут стыдиться? Гораздо, на мой взгляд, позорнее нажраться с каким-нибудь случайным ничтожеством в баре, а потом трахнуться в туалете (когда очередь пивших пиво постукивает в дверь — ну, долго еще?!), что называется, за так.

Женщин, которые спят со своими начальниками или вообще, в более широком смысле, не гнушаются разок-другой продвинуть карьеру скользким, влажным проникновением, у нас принято презирать. А все их достижения считать немножко ненастоящими. Ишь ты, как бы говорит общественное бессознательное, имела бы ты все, что имеешь, если бы не Сам. И говорится это таким тоном, как будто бы в нашей стране женщина действительно может хоть как-то проявить себя, если только на темном, заснеженном, пролегающем через дремучий лес пути в карьеру ее не подхватит с саней какой-нибудь усатый удалец с эрекцией. Как будто бы можно самой дойти по сугробам, мимо волчьих логовищ, сквозь строй елок с бьющими прямо по морде лапами к чистому офисному помещению, квартире в доме новой планировки и машине «мерседес-бенц».

Это ведь все равно, что сказать Тесею: да уж, легко тебе было победить Минотавра с клубочком-то Ариадны, сам бы попробовал! Так потому и взял клубочек, что самому бы никак, а амбиции были, хотелось и в веках остаться, и чтобы созвездие в его честь назвали. Потому и прыгают бабоньки в сани, что выбор простой: или, милая, разворачивайся и, пока не околела, бегом в родную деревню, и там все как полагается: замуж за алкаша, дети больные будут, по больницам с ними помудохаешься, а синяки замазывать — ВВ-крем Мэйбелин, и все в восторге от тебя, — или давай в сани, но уж тут приготовься губки бантиком делать и зубки под губками прятать.

Секретарша в момент моего выхода всегда наклоняется к нижнему ящику стола.
Бесхитростность сексуальных связей по работе — это то немногое, то, может быть, последнее, что все еще имеет смысл скрывать. Она указывает на действительное положение дел в этом мире, где все женщины — проститутки, а мужики палец о палец не ударят, если им не давать. Обществу, которое любит читать о свадьбах звезд, особенно приятных тем, что до свадьбы у них ничего не было, рабочие союзы преподносятся сухо и в максимально христианских выражениях: хотелось помочь, надо было дать шанс. Никого не смущает, что шанс почему-то всегда дается исключительно качественному постельному материалу: как правило, приятной внешности женщинам до тридцати пяти лет. Почти невозможно вообразить, чтобы желание «помочь» вдруг появилось у того, кто помочь может, в отношении милейшей, справившей десятую годовщину климакса старушки.

Я не спорю, можно просидеть всю жизнь в каком-нибудь чердачном агентстве «Турция от 6000», не представляя ни малейшего интереса для начальника, но когда речь заходит о сколько-нибудь реальных карьерных достижениях, тут, уж простите, без вариантов.

За каждой добившейся успеха женщиной всегда стоит мужчина, который ее когда-то трахал или трахает по сей день. Это своего рода договор о лояльности, такие отношения могут длиться годами без всякого ущерба для основной матримониальной линии участников. Роковая страсть с уходами из семьи и разоблачениями в фейсбуке тут вряд ли возникнет, зато появляется какая-то, не побоюсь этого слова, нежность, ощущение тихой пристани размером с офисный стол, на который ты всегда можешь прилечь и во взаимном ритмичном удушье ненадолго забыть про интриги, подсиживания, сорвавшиеся контракты...

А когда все закончится тихим (за дверью секретарша) рыком тебе в ключицу, встанешь и с бесстыдством, допустимым у близких родственников, подтянешь колготки, будет тебе не стыдно, а наоборот — тепло и надежно. В этом настольном соитии нет и не будет обычной изматывающей нервотрепки: а правильно ли я сделала, а что теперь будет, а если он подумает, что я шлюха? — нет и не будет сомнений, ведь все кристально ясно. Я восхожу на твой стол во имя будущего моего, ни один мужчина в мире, кроме тебя, никогда не дарил мне такого чувства безопасности, надежности, уверенности в завтрашнем дне. У меня есть ты, а у тебя есть я. И каждый день, на этих переговорах, среди глупых рыл, вранья и заискивания, ты помнишь, что я там, сижу в своем кабинетике, внутри у меня влажно и скользко, и это единственное, чему ты еще можешь верить. Ведь я не женщина в полном, опасном смысле этого слова, я — часть тебя, и все, чем я обладаю, я получила из твоих рук...

А когда все закончится, ты вытрешь его салфеткой из пачки, сколько она уже тут у тебя стоит, застегнешь молнию на штанах, улыбнешься мне немного устало, и мы пройдем вместе десять шагов до двери, которую тебе надо передо мной открыть, и, когда я буду выходить (секретарша в момент моего выхода всегда наклоняется к нижнему ящику стола), ты, как мальчишка, ущипнешь меня за задницу.

И этот щипок, это неожиданно вкравшееся между нами хулиганство, станет тем лирическим, тонким «спасибо», которого ты мне, кстати, никогда не говорил, ты все как-то деньгами, деньгами... Лифт несет меня к моему отдельному кабинету, я стою в окружении всех этих теток, я знаю, они думают, что я — полный пшик, ничего не соображаю, а в чем мой секрет — они думают, он в том, что мне ровно в два раза меньше лет, чем тебе... Они не понимают. Не понимают, что ты — главный мужчина в моей жизни, мне самой это только сейчас в голову пришло! Мужчина состоит из двух слов: муж и чин. Как это удивительно, что в тебе я нахожу и то, и другое.

http://russlife.ru/allworld/read/eta-suka/