На пороге больших перемен

Геворг Мирзаян «Expert Online» 12 дек 2015

Нет левых, нет правых

«Шок». Именно с таким заголовком вышла одна из ведущих французских газет «Le Figaro» 7 декабря, после оглашения итогов первого тура местных выборов. Другая - Le Monde - назвала их итоги «землетрясением». Все дело в том, что победителем оказался Национальный фронт, набравший 28% голосов (в два раза больше, чем в ходе первого тура местных выборов 2010 года) и занявший первое место в 6 из 13 регионах страны. Однако на деле никакого землетрясения или же шока нет - победа Национального фронта была абсолютно предсказуемой. Рост числа их электората связан прежде всего не с усилением националистов, а с резким ослаблением традиционных партий французского истеблишмента - левоцентристов и правоцентристов. Эти партии попросту потеряли собственное лицо.

«В ХХ веке основным внутриполитическим конфликтом было противостояние трудящихся и буржуазии. Трудящиеся хотели максимально перераспределить в свою пользу богатства общества. Буржуазия стремилась оставить прибыли себе. Соответственно, левые партии выступали за высокие налоговые ставки, а левые экстремисты — даже за национализацию предприятий. Правые же по возможности сдерживали увеличение налогового бремени и подчеркивали священность частной собственности и частного накопления», - формулировал разницу между левыми и правыми профессор Европейского Университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин. Однако в 80-е - 90-е годы, как пишет Financial Times, левоцентристы приняли идею соглашений о свободной торговле, дерегуляции всего что только можно, а также концепцию абсолютно независимого ЦБ. В свою очередь правые тоже сместились ближе к центру, отказавшись, в частности, от увеличения налогов и сокращения расходов на социалку. Таким образом, они встроились в существовавший в Евросоюзе экономический тренд, а когда тренд продемонстрировал свою неэффективность (например, в истории с Грецией и «грекзитом»), левые не смогли предложить внятных альтернатив правой политике, включавшей в себя накачку Греции деньгами и меры жесткой экономии. В итоге критикой занялись именно ультраправые и ультралевые партии, набиравшие на этом политические очки.

Выход предлагают только радикалы

По второй версии, всплеск популярности радикальных партий в Евросоюзе имеет более глобальные, комплексные причины. ЕС находится в тупике, и не только экономическом, но и политическом. Концепция «евроинтеграции» находится в глубоком кризисе, все больше европейцев не понимает, зачем им нужен Евросоюз и почему они будут жить лучше, когда их налоги идут на спасение греческих бездельников, а рабочие места занимают готовые трудиться за копейки мигранты из Румынии и Болгарии (в октябре безработица во Франции достигла 10,6% - самый высокий показатель за последние 18 лет). Некоторые начинают подумывать о перспективах выхода из ЕС, и обращают свое внимание на радикальные партии, в программе которых этот пункт содержится. «Эти разжигатели страха всерьез угрожают открытости и толерантности, которые западные общества считают абсолютной и безусловной ценностью», - возмущается британский The Economist, не понимая того факта, что эти ценности больше не являются безусловными в глазах значительной части электората. И если в Париже кандидат «Национального Фронта» выступил крайне слабо, то в ряде провинций, где население ставит собственные интересы и идентичность выше непонятной и опасной толерантности, у партии большинство.Еще один тупик - это обострившаяся проблема беженцев, являющаяся частью более общей внутренней политики Евросоюза. Ставка на толерантность и добровольную интеграцию мигрантов (которые поддерживали как большинство умеренных правых, так и практически все умеренные левые силы ЕС) тоже не оправдалась. Культурные гетто, теракты в Париже, общий тренд на радикализацию местного мусульманского населения (так называемая «проблема третьего поколения», когда внуки, в отличие от приехавших вкалывать дедов и стремящихся интегрироваться в общество отцов, начинают делать упор на культурную идентичность) крайне беспокоят добропорядочных бюргеров и буржуа. И опять же, ни одна мейнстримная партия не предлагает им решения проблемы - в отличие от ультраправых (предлагающих ставить жителей гетто перед выбором - интегрироваться или уезжать). Да, после парижских терактов французские левоцентристские власти попытались войти на поле «Национального фронта», перенять его риторику. Необходимо жить нашими ценностями. Мы должны уничтожить врагов республики, выдворить радикально настроенных имамов, как мы это делаем, лишить гражданства тех, кто глумится над французскими ценностями», - говорит премьер Мануэль Вальс, а Олланд объявил войну международному терроризму и стал изображать президента-главнокомандующего.Да, левым удалось  тем самым добиться определенных электоральных успехов (рейтинг главы государства вырос на треть, до 27%, а число избирателей, одобряющих его политику - с 28% в ноябре до 50% в декабре), однако это лишь временный бонус. В стратегическом плане же левые скорее проиграют от их воинственной риторики. Во-первых, они тем самым добавляют флер легитимности и «приемлемости» соответствующим лозунгам Марин Ле-Пен. «Ведь ко всем этим мерам - ужесточению пограничного контроля, облавам на подозреваемых в терроризме, закрытию радикальных мечетей - “Национальный фронт” призывает уже много лет»,  - пишет американская The New York Times. Более того, использовав логику Национального Фронта, социалисты рискую вызвать существенное волнение в ключевых сегментах социалистического электората,  тех же потомков мигрантов. В итоге получается, что французские власти находятся в электоральной вилке, из которой нет достойного выхода, способного сохранить за ними Елисейский дворец и контроль за парламентом.

Второй тур покажет

Учитывая все вышесказанное, Марин Ле Пен уже называет свою политическую силу «Первой партией Франции». Пока такие заявления делать рано - нужно дождаться второго тура. Ультраправые до сих пор находятся под дамокловым мечом, поскольку против них могут объединиться все центристские избиратели, которые проголосуют либо за правоцентриста, либо за левоцентриста. Социалистическая партия уже намеренно сняла с гонки своих кандидатов в ряде департаментов для того, чтобы консолидировать все центристские голоса. Поэтому большая часть социологов склонна считать, что нового «шока» в виде лидерства Национального Фронта не будет.
Но даже если партия Марин ле Пен сохранит за собой первое место, ей еще рано радоваться. По сути, эти выборы не рассматриваются электоратом как важные или судьбоносные. «Регионы решают лишь вопросы, касающиеся вещей типа общественного транспорта, работы ВУЗов, субсидий на культуру и искусство», - пишет издание Bloomberg. Поэтому, как и в случае выборов в Европарламент (где Ле Пен тоже победила), избиратель может отдать голос за Национальный фронт исключительно для демонстрации своего недовольства поведением французских властей. «Защитите нас, или же мы попросим это сделать кого-то другого», - именно так сформулировал смысл демонстрации известный французский журналист Алексис Брезе. По всей видимости, французы еще не готовы избрать Ле Пен новым президентом Пятой республики.
Однако если власти не откликнутся на демонстрацию электората, а традиционные правые силы будут недостаточно решительными в обещаниях защиты избирателей, не предложат внятных путей решения стоящих перед Франции проблем, то население Франции вполне может попросить сделать это «кого-то другого». «Для того, чтобы победить «Национальный фронт», партии истеблишмента должны проявить смелость и прямоту - два качества, которым им недостает. Задача крайне сложная, поскольку от самой Ле Пен в данном случае не требуется никаких активных действий - ей достаточно просто продолжать позиционировать себя как альтернативу», - заключает Алексис Брезе.

http://expert.ru/2015/12/12/frantsiya/