Несмотря на повсеместную критику хода выполнения майских указов президента, нужно отметить, что как минимум один из важнейших исполняется надлежащим образом. Правда, происходит это скромно и без помпы, что, наверное, и к лучшему. Вчера в Госдуме был подготовлен ко второму чтению законопроект «О государственном стратегическом планировании». Уже 1 января 2014 года он должен обрести силу закона, и наша страна, по сути, вернёт себе некогда утраченный Госплан. Зачем он нужен и чем будет отличаться от советского — разбираем ниже.
Жизнь наугад

Один из майских указов президента «О долгосрочной государственной экономической политике» остался почти незамеченным для прессы. Однако он является, пожалуй, важнейшим из всех поручений Владимира Путина. Речь в нём идёт о необходимости возвращения системы стратегического планирования в России — нонсенс для сложившегося у нас либерально-экономического уклада. В коридорах Госдумы зашептали о грядущем возвращении «пятилеток», но законопроект подготовили в срок. Уже в ноябре 2012 года его проект прошёл первое чтение.

Впрочем, уже тогда он вызвал много нареканий, что понятно, так как в спешке обычно ничего толкового сделать невозможно. Тем более, если речь идёт о таком всеобъемлющем документе. В итоге проект закона собрал 251 поправку, 120 из которых на сегодняшний день рекомендованы к принятию комитетом Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству. Есть все шансы, что с 1 января 2014 года страна наконец-то начнёт планировать стратегически.

Уверен, что нашим читателям не нужно объяснять всю важность такого планирования, но на всякий случай напомню, что без Госплана в СССР не были бы достигнуты те результаты, эффектом от которых мы пользуемся до сих пор. Без Госплана СССР не была бы возможна индустриализация, не была бы возможна эвакуация промышленности во время войны и её мобилизация, а значит — и Победа. Без Госплана СССР не было бы возможно создание атомной промышленности (в том числе военной) и освоение космоса. Одним словом, всего того, чем мы так гордимся и вспоминаем сегодня.

Удивительно то, что в современной России до сих пор полноценное стратегическое планирование фактически отсутствовало. Из долгосрочного вспоминается только «Стратегия 2020», а из краткосрочного, пожалуй, лишь проекты бюджетов и региональные программы. Среднесрочное планирование, которое, в общем-то, и должно быть основой долгосрочного, отсутствует у нас как класс.

Но это ещё не все беды. Те краткосрочные программы, которые пишутся, — как правило, не имеют ни малейшей связи между собой. Часто они абсолютно не увязаны с бюджетными возможностями и напоминают перечень благих пожеланий. Вспомнить хотя бы красочные планы Министерства развития Дальнего Востока, которые подверглись жёсткой критике президента за отсутствие внятных источников финансирования.

Или взять новости этих дней — вчера Минфин объявил о том, что в бюджете ближайших лет пробита «дыра» в 10 трлн рублей, а сегодня помощник президента РФ Андрей Белоусов назвал это «абсолютно нереалистичной цифрой». Представляется, что если бы кто-то из прежних руководителей советского Госплана взглянул на нынешнее состояние стратегического планирования в стране, то пришёл бы в ужас.

Кроме того, выполнение тех планов, которые всё же у нас имеются, как правило, никем не контролируется. А значит, и ценность их стремится к нулю.

Воссоздаваемая система стратегического планирования должна ликвидировать все эти пробелы.
Объективные трудности

Сам факт возвращения к положительному советскому опыту, безусловно, радует. Тем более что мало кому известно, но им не брезгуют пользоваться и наши зарубежные партнёры. Например, Евросоюз уже давно живёт семилетними циклами и никого при этом не стесняется. У нас разговоры о возвращении Госплана на серьёзном уровне начались в 2003 году, когда окончательно рухнули иллюзорные надежды на волшебную силу саморегуляции рынка, но в законопроект, как вы видите, вылились только спустя 10 лет.

Однако при всей идеологической привлекательности затеи стоит признать, что она столкнётся с трудностями, которые могут её похоронить на самом раннем этапе воплощения.

Дело в том, что воссоздать Госплан советского образца не удастся в принципе, ввиду того, что мы живём при ином социально-экономическом строе. Если прежде, допустим, производство самолёта государство могло спланировать от разработки месторождений алюминиевой руды и подготовки соответствующих кадров до выпуска конечного изделия, то теперь это не представляется возможным. Львиная доля участков такой производственной цепочки находится вне зоны компетенции государства, а это, в свою очередь, делает любой подобный план крайне условным.

Второй аспект — это кадры. Для полноценного стратегического планирования в масштабах целой страны нужны профессионалы высшего разряда. Только представьте, какую титаническую работу им предстоит выполнить. Возможно, такие люди у нас есть, но тот факт, что до сих пор они себя не особо проявили, заставляет сомневаться в реальности их существования. Ведь для этого необходимы не только академические знания и чистые намерения, это ещё и опыт.

Третий аспект — это ответственность. Каким бы профессионалом ни был госслужащий, он должен нести прямую ответственность за результаты своего труда. А с этим у нас, скажем прямо, большая проблема.

Несмотря на всё это, воссоздавать институт стратегического планирования необходимо. Без него, как и в советские времена, мы не решим сегодня ни одну серьёзную проблему. Не наполним жизнью Дальний Восток, не проведём новую индустриализацию, не решим проблему моногородов, не выйдем на должный уровень демографического развития, даже не решим проблему мигрантов. Это уже не говоря о сверхпроектах, вроде дальнейшего освоения космоса или полноценного — Арктики.

Суммируя сказанное, отмечу, что для эффективного функционирования нового «Госплана» волей-неволей придётся реанимировать и другие элементы советской системы — от национализации до смелого применения некоторых статей УК в отношении провинившихся «стратегов». Напомню, что председатель Госплана Н. А. Вознесенкий, несмотря на заслуги в ходе военной эвакуации промышленности, в 1950 году был расстрелян.

Насколько эффективной станет нынешняя система стратегического планирования — пока что можно лишь гадать. Возможно, она превратится в очередной бюрократический механизм, обслуживающий либерально-экономический курс, а может быть, станет первым кирпичиком в восстановлении страны и потянет за собой другие полезные элементы. В любом случае, за этой темой мы отныне будем следить ещё более пристально.