В расовых вопросах все безнадежно и без перемен

("National Review", США)

Избрание темнокожего президента не привело к снижению «расовой напряженности»

Когда Барака Обаму избрали на пост президента, у большинства американцев, включая представителей Республиканской партии, появилась надежда, что избрание темнокожего человека главой государства если не устранит, то хотя бы снизит ту расовую напряженность, которая существует в Америке на протяжении столетий.

Но этого не произошло. Избрание, и даже переизбрание на пост президента чернокожего в стране, где 87 процентов населения не темнокожие (такое случилось впервые в истории человечества), не оказало никакого воздействия на так называемую «расовую напряженность».

Если на сей счет и были какие-то сомнения, то реакция на приговор по делу Джорджа Циммермана полностью их устранила. Разговоры об «открытии сезона» на черных, о том, что чернокожие, такие как Трейвон Мартин, становятся жертвами расовой дискриминации со стороны  правоохранительных органов, и о расистской системе уголовного правосудия насквозь пропитали жизнь чернокожего населения  и левых, то есть, ведущих СМИ.

Я ставлю словосочетание «расовая напряженность» в кавычки, потому что  этот термин используется тогда, когда за такую напряженность несут равную ответственность белые и черные, показывая, что недоверие с нравственной и фактической точки зрения равноценно. Но это совершенно не так.

Идея о «расовой напряженности» это ложь, изобретенная и проводимая в жизнь левыми. Чтобы получить великолепный тому пример, достаточно обратиться к New York Times, которая черные антисемитские бунты 1991 года в бруклинском районе Краун Хайтс объяснила «расовой напряженностью».

Тем, кто об этом не помнит, или читает, смотрит и слушает исключительно мейнстримовские СМИ, расскажу. Тогда толпы чернокожих три дня нападали на евреев после того, как еврей-хасид случайно сбил на своей машине темнокожего мальчика, который скончался.

Историк Эдвард Шапиро (Edward S. Shapiro) из Брандейского университета назвал эти нападения чернокожих на ни в чем не повинных евреев «самым серьезным антисемитским инцидентом в американской истории». Чернокожие бунтовщики зарезали ножом студента-еврея, ранили еще несколько евреев и при этом кричали «хайль Гитлер!» и «смерть евреям!». В руках у них были плакаты с надписями типа «Гитлер свою работу не доделал».

А как New York Times сообщала о «самом серьезном антисемитском инциденте в американской истории»?

Как о «расовой напряженности».

Одним из репортеров New York Times, освещавшим эти беспорядки, был Ари Голдман (Ari Goldman), ныне преподающий журналистику в Колумбийском университете. Спустя 11 лет после этих беспорядков Голдман так отзывался о репортажах своей бывшей газеты на тему событий в Бруклине:

В своей репортерской работе во время беспорядков я ни разу не видел и ничего не слышал о насилии евреев против чернокожих. Однако New York Times все равно придерживалась своей версии событий: чернокожие и евреи начали столкновения на почве расовой напряженности.

В редакционной статье New York Times о нападениях чернокожих нарушителей порядка говорилось так: «Акты насилия, произошедшие после транспортного происшествия в Краун Хайтс, напоминают всем нью-йоркцам о том, что в расовых отношениях в городе сохраняется опасная напряженность».

Вот и все, что смогли сказать левые: напряженные отношения между чернокожими и евреями. «Расовая напряженность». Виноваты в равной степени обе стороны.

Когда человек начинает осознавать, что термин «расовая напряженность» это эвфемизм, за которым скрывается враждебность черных по отношению к белым, он приходит к пониманию того, почему избрание чернокожего человека на пост президента не оказало никакого влияния ни на большинство  черных, ни на левых.

Поскольку враждебность чернокожих и лживые заявления левых о «расовой напряженности» не имеют никакого отношения к реальному поведению и действиям подавляющего большинства белых американцев, белая Америка никак не сможет повлиять на представления многих темнокожих американцев и на клеветнические заявления левых.

Вот почему надежды на то, что избрание чернокожего президента снизит «расовую напряженность», были наивными. Хотя у белого человека гораздо больше шансов быть убитым черным, чем наоборот, одной-единственной смерти чернокожего юноши оказалось достаточно для того, чтобы с новой силой разжечь ту ненависть, которую к белой Америке испытывают многие чернокожие и практически все их лидеры.

Давайте взглянем на это шире. Бен Джелос (Ben Jealous) из Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, Эл Шарптон (Al Sharpton) с телеканала MSNBC,  правозащитник Джесси Джексон (Jesse Jackson) и левофланговые СМИ соперничают друг с другом в нагнетании ненависти к Америке в целом и к белой Америке в частности. Из-за чего? Из-за трагического инцидента, в котором, как сказал мужчина- латиноамериканец (которого постоянно называют «белым») он, опасаясь за свою жизнь (и все имеющиеся улики это подтвердили), убил 17-летнего чернокожего (которого постоянно называют «ребенком»).

Тот факт, что Джорджа Циммермана, у которого, как и у Барака Обамы, только один родитель белый, называют исключительно «белым», подтверждает, что у левого фланга есть такая задача – обвинять во всем белую Америку, а многие чернокожие испытывают сильное желание сорвать на белых свою злость.

Вот почему избрание чернокожего президента ничего не значит. Для тех, чья жизнь и идеология неразрывно связаны с наклеиванием на Америку и ее белое население ярлыков расизма, не будет никакой разницы, даже если половина сената, половина палаты представителей и половина губернаторов будут чернокожими.

Оригинал публикации: On Race, No Hope or Change
http://www.inosmi.ru/world/20130717/211034447.html