Генерал граф Келлер: жизнь, отданная долгу

Генерал от кавалерии граф Федор Артурович Келлер принадлежит к числу наиболее прославленных отечественных полководцев и еще при жизни стал воистину легендарным. Но не менее важно, что он навсегда остался в нашей истории символом благородства, чести и верности присяге –  генерал выполнил свой долг до конца и без колебаний заплатил за это жизнью.  Ярко характеризует отношение Келлера к вопросам чести и долга запись в личном дневнике, которая объясняет весь его жизненный путь и Голгофу генерала: «Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения, а таких людей громадное большинство».
Даже место его мученической смерти содержит в себе глубоко символический характер – русский генерал и Главнокомандующий Вооруженными Силами Украинской Державы был убит возле памятника гетману Богдану Хмельницкому. Памятника, ставшего навеки зримым олицетворением нерушимого русско-украинского единства, многократно на протяжении веков скрепленного совместно пролитой в войнах за общую Родину кровью.
Родился будущий полководец 12 октября 1857 года в Курске. Его отец, генерал-майор граф Артур Келлер происходил из дворянского швабского рода. Дед Федора Артуровича граф Федор Келлер поступил на военную службу в России в начале царствования императора Александра I и был участником Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии.
Как и его предки, юноша не мыслил себе иного пути, чем ратная служба и поступил учиться в приготовительный пансион «Славной гвардейской школы». Так любовно называли его выпускники Николаевское кавалерийское училище.
После окончания седьмого класса пансиона граф, без ведома родителей, пошел добровольцем на войну, отправился сражаться на Балканы.
На войне юный вольноопределяющийся сразу же проявил необыкновенную храбрость, которая не осталась незамеченной. Он был награжден солдатскими Георгиями 3-й и 4-й степени, получил обе свои награды непосредственно из рук командующего – Великого князя Николая Николаевича-cтаршего.
Показательно, что до конца жизни, в силу присущей ему чрезвычайной скромности, граф избегал рассказов о своих военных подвигах в русско-турецкую войну, впрочем, как и всех последующих. 
Командиром Келлер запомнился чрезвычайно строгим. «С маленькими людьми был ровен в обращении и в высшей степени вежлив и деликатен; со старшими начальниками несколько суховат. С начальством, если он считал себя задетым, шел положительно на ножи. Верхи его поэтому не любили. Неутомимый кавалерист, делавший по сто верст в сутки, слезая с седла лишь для того, чтобы переменить измученного коня, он был примером для всех». О том, каким командиром был Келлер, вспоминал потом руководивший в эмиграции полковым объединением лейб-драгун полковник фон Гримм: «Граф Келлер был неутомимый и очень строгий командир полка, мы его боялись больше, чем «неприятеля».
А в обучении солдат командир «бессмертных» неизменно отстаивал принцип, что «учить солдат надо тому, что необходимо на войне». Генерал граф Келлер не только в совершенстве знал всех своих офицеров, но и каждого солдата и казака.
Келлер был приговорен террористами к смерти и, дважды она прошла рядом с ним совсем рядом.
Дивизия Келлера становится одной из лучших в Российской Императорской армии по боевой подготовке и под его командованием она в 1914 году отправляется на войну.
Замечательный военный историк Антон Керсновский в «Истории Русской армии» особо выделил 10-ю кавалерийскую дивизию. «Она  прославила свои штандарты в конном бою 8 августа 1914 года у Ярославице, изрубив 4-ю австро-венгерскую дивизию (эскадроны и сотни всех четырех полков), у Перемышля и Яворова – беззаветными атаками на пехоту и артиллерию, у Равы Русской, где одесские уланы выручили 9-ю пехотную дивизию, в карпатских предгорьях, в краковском походе, Переброшенная ранней весной 1915 года на бессарабско-буковинский рубеж, она под командованием генерала Маркова (оставаясь все время в III конном корпусе графа Келлера), отличилась у Хотина, Баламутовки и Ржавенцев, изрубив 42-дивизию гонведа».
Императрица Александра Федоровна с нескрываемым восторгом писала о действиях Келлера во время Галицийской битвы: «Граф Келлер делает что-то невероятное. Со своею дивизиею он перешел уже Карпаты и, несмотря на то, что Государь просит его быть поосторожнее, он отвечает Ему: «Иду вперед».
Однако, к сожалению, Рузский не сумел в должной степени воспользоваться результатами победы Келлера и стратегически развить достигнутый успех.
Самое активное участие корпус Келлера принял в знаменитом Луцком (Брусиловском) прорыве, который бы, в случае развития Ставкой достигнутого успеха мог решить судьбу всей войны.Корпусом Келлера было взято в плен 60 офицеров, 3500 нижних чинов и захвачено 11 пулеметов.
Новый 1917 год, Российская Императорская армия встретила в преддверии ожидавшейся скорой победы. Однако достижению, казавшейся столь близкой, победы помешали февральские события в Петрограде, когда заговорщиками при помощи бунта не хотевших идти на фронт разложившихся частей была свергнута историческая власть. Оказавшиеся у власти антинациональные либералы очень быстро привели армию к позорному концу – она полностью потеряла боеспособность и превратилась в агрессивную вооруженную толпу, опасную лишь для мирного населения.
В эти дни крушения империи, когда повсюду, по выражению лишившегося престола императора, правили бал «измена и трусость и обман», Келлер продемонстрировал высший пример верности долгу и присяге. Во всей армии тогда нашлось лишь два военачальника, которые не пошли на поводу у заговорщиков-февралистов, не «умыли руки», подобно Понтию Пилату, а готовы были защищать законную власть до конца – генерал Келлер и командир Гвардейского кавалерийского корпуса генерал Хан Нахичеванский.
Келлер, когда ему стало известно о вынужденном отречении Николая II, отправил монарху следующую телеграмму: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя».
Когда же командование армии потребовало от Келлера принять присягу Временному правительству, то он ответил с полным чувством своей моральной правоты: «Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу».
А после того как граф был снят с должности командира корпуса, то прощался со своими кавалеристами под звуки уже запрещенного Временным правительством царского гимна.
Отчисленный в резерв чинов Киевского военного округа, Келлер делал все возможное, чтобы исполнить до конца свой долг присяги перед свергнутым самодержцем и присоединиться к арестованной царской семье..
После начала Гражданской войны старый военачальник не примкнул к формировавшейся на Дону Добровольческой армии, хотя и был настроен резко антибольшевистски.
Для него Добровольческая армия была неприемлема неопределенностью своей программы, в первую очередь нежеланием ее вождей выдвинуть четкий лозунг восстановления монархии.
При этом генерал категорически отказался от предложений со стороны некоторых правых организаций возглавить Южную или Астраханскую армию, которые также формировались под монархическими лозунгами. Он с горечью писал о ситуации в антибольшевистских кругах Киева: «Здесь часть интеллигенции держится союзнической ориентации, другая, большая часть — приверженцы немецкой ориентации, но те и другие забыли о своей русской ориентации».
Символично, что Келлер был единственным белым вождем, которого благословил на борьбу патриарх Тихон, тайно передав икону Державной Богоматери и просфору через епископа Нестора Камчатского. Этой чести не были удостоены ни Колчак, ни Деникин, ни Юденич.
Граф рассчитывал, что сумеет собрать на Северо-Западе достаточно сил, чтобы начать наступление и освободить Петроград, что фактически означало бы поражение большевиков и окончание Гражданской войны. Однако выступить во главе Северной армии Келлеру помешали драматические события на Украине. Начатый национал-шовинистическими кругами, при активной поддержке извне большевиков, антигетманский мятеж заставил Скоропадского  обратиться за поддержкой к бывшим царским офицерам.
Как указывалось в гетманской грамоте от 5 ноября 1918 года: «Ввиду чрезвычайных обстоятельств общее командование всеми вооруженными силами, действующими на территории Украины, я вручаю генералу от кавалерии графу Келлеру».
Возможно, будь у Келлера больше времени, он бы сумел отстоять Киев от наступления Петлюры и сохранить гетманскую власть, но оставаться Главнокомандующим ему пришлось недолго. Как отмечал весьма информированный Николай Тальберг (в то время занимавший видную должность  в министерстве внутренних дел Украинской Державы): «Гетманское правительство испугалось определенности и решительности действий графа Келлера»..
Оказавшись в блокированном Киеве, Келлер, в сопровождении 30 офицеров, укрылся в Михайловском монастыре.
Бывший Главнокомандующий и не подумал прятаться, хотя у него была полная возможность спастись - из германского штаба специально был прислан офицер, чтобы вывезти генерала на автомобиле. Но, когда он попросил обезоружиться, снять папаху и надеть немецкую шинель, Келлер отказался от подобного, как считал генерал, унижения и решил дожидаться в монастыре своей участи, какой бы она ни была.Вскоре была предпринята вторая попытка вывезти графа в германскую комендатуру, но и она сорвалась по причине категорического отказа графа снять наградную шашку и шейный Георгиевский крест.
На следующий день Келлер был взят под арест пришедшими в монастырь сечевиками. В ночь с 20 на 21 декабря петлюровцы на санях вывезли из монастыря графа вместе с оставшимися ему верными до конца адъютантами якобы для перевода в Лукьяновскую тюрьму.
Когда арестованные оказались на Софиевской площади у памятника Богдану Хмельницкому, по ним был открыт из засады огонь, а потом конвоиры добили свои жертвы выстрелами из винтовок, сабельными и штыковыми ударами. Вряд ли можно сомневаться, что прямой приказ на это подлое убийство поступил сверху - ненависть к Келлеру была общей для лидеров Директории.
Благодаря епископу Нестору Камчатскому, уже свезенные на свалку тела убитых, были найдены и нашли свой последний приют под чужими именами на погосте Свято-Покровского монастыря.
Могила генерала в обители не сохранилась, но навеки останется память о великом духе воина и патриота, для которого до последнего вздоха главным в жизни был долг.

(сокращенная статья Д.Табачника)

Отредактировано славянка (2013-07-15 13:28:47)