Кокенгаген. Камер казак и вдовствующая российская императрица она же какла королева Дагмар.

Телохранитель царской семьи — камер–казак Тимофей Ящик, 1925 год, Копенгаген

Какла мачаче Задание. Найми мемуары камер казака. На какла дацком или русском языке

В Копенгагене
    Во второй  половине дня  мы прибыли  в таможню.  Датский король  и
королева приветствовали вдовствующую  императрицу, и спустя  некоторое
время она уехала в  своем собственном автомобиле  в Видёре. Мы  начали
сразу же распаковывать вещи, а в  остальном дворец был готов к  приему
императрицы.  Видёре  –  это  был  дворец,  который  вместе   занимали
императрица Дагмар  и  королева  Александра.  Все  серебро,  фарфор  и
скатерти были помечены  монограммой обеих  владелиц дворца{79}.  Через
некоторое время после  прибытия императрица  пообедала. Ее  величество
обедала  в  полном  одиночестве  и  попросила  меня  принять  на  себя
обслуживание, чему я был очень рад и горд этим. Немного погодя,  когда
императрица уже сидела за -92- столом, в дверь позвонили и пришли двое
датских гостей, одетых  в гражданское  платье. Они  появились прямо  в
столовой, поздоровались  с императрицей  и  сели за  стол, но  от  еды
отказались. Я очень удивился,  что они не  подождали в гостиной,  пока
императрица закончит  обедать,  но, как  я  понял, это  были  одни  из
особенно хороших друзей императрицы. Через некоторое время они ушли, и
когда они уехали, я спросил шофера императрицы, что это были за гости.
Он засмеялся и сказал, что это  были датский король и королева. Я  был
немного сконфужен, но не знаю, было ли для этого основание, так как  я
видел королевскую чету  только одно мгновенье  сегодня днем, и  король
был тогда  в военной  форме. Но  меня поразило,  что на  малой  родине
императрицы можно так просто и на  равных обходиться друг с другом.  У
меня также  есть другое  небольшое воспоминание  о моем  первом дне  в
Видёре. Когда  мы плыли  через залив,  была прекрасная  погода, но  к.
вечеру небо затянули дождевые тучи,  и вдруг начался проливной  дождь.
Датский климат  в  первый же  день  оставил о  себе  впечатление,  как
капризный. Императрица пробыла в Видёре до ноября, ей было там хорошо.
Когда прошла первая усталость  от поездки, она  начала гулять в  саду.
Императрица любила цветы, и, несмотря на то, что ей было 72 года,  она
передвигалась так легко и быстро,  что могла бы посрамить многих  юных
девушек. Она легко и  с большим изяществом  наклонялась к земле,  если
хотела сорвать цветок или срезать розу. Императрица очень любила  свой
сад. И  когда погода  позволяла,  она сидела  там, читала  или  писала
небольшие письма. Первые дни в Видёре были довольно спокойными.  Гости
редко заезжали к обеду или ужину, но всегда было большое оживление  за
чаем. К этому времени  у Видёре стояло  10-15 автомобилей, на  которых
гости приезжали  в дом.  Иногда к  обеду или  к ужину  приезжал  принц
Вальдемар, но я  не помню,  чтобы король и  королева когда-нибудь  там
ужинали. Они, конечно,  могли сделать это,  когда осенью вернулся  мой
сослуживец лейб-казак Поляков, и мы  теперь сменялись с ним на  службе
через неделю, как это было у нас в Санкт-Петербурге, Киеве и в  Крыму.
-93- Императрица пробыла в Видёре до ноября. Во дворце стало  холодно,
он был рассчитан только на летнее пребывание, и ее величество перевела
всю свою  свиту  в Амалиенборг,  где  ей предоставили  апартаменты  во
дворце короля Кристиана IX.

    В роли проводника
    Видёре – это уютное место  для летнего пребывания, но во  времена,
когда вдовствующая императрица Дагмар  и королева Александра  занимали
этот дворец, там  не было никакого  центрального отопления, и  поэтому
императрица вынуждена  была  переезжать каждую  зиму,  если  позволяло
здоровье, в  Амалиенборг.  Так  императрица сделала  и  в  1919  году,
несмотря на то что зима была очень мягкой, во всяком случае по русским
меркам.  В  конце  декабря  императрица  дала  мне  задание,   которое
потребовало, чтобы  я следующие  полтора  месяца пробыл  за  границей.
Обстановка в России все  еще была неясна,  и поэтому императрица  дала
мне задание поехать в  Новороссийск, незамерзающий порт Черного  моря,
чтобы  забрать  оттуда  некоторых  родственников  императрицы{80}.   Я
пустился отсюда в  путь незадолго  до нового года  на борту  грузового
теплохода, который ходил под русским  флагом, и спустя месяц прибыл  в
место назначения. Мне удалось быстро связаться с той семьей, которую я
был направлен забрать. Нас приняли на борт итальянского судна, которое
стояло  в  порту,  и  на  нем  мы  приехали  в  Константинополь,   где
разместились в большом отеле,  расположенном на маленьком острове  вне
города. Там мы пробыли шесть  дней, ожидая более точных инструкций,  и
затем поехали в специальном вагоне  через Турцию, Болгарию и Сербию  в
Югославию, где знаменитых путешественников встретил регент,  кронпринц
Александр. Группа хорошо провела время в Белграде, где жила в  большом
отеле, так  как  было  решено  остаться здесь  на  некоторое  время  и
осмотреться. -94- Между тем  императрица направила мне указание  ехать
прямо домой, попросив снять с  себя обязанности проводника, так что  я
мог возвращаться в Данию. Я  продолжил свое путешествие очень  быстро,
насколько  возможно,  через  Вену  в  Прагу.  Я  обратился  в  русское
консульство, чтобы оформить бумаги  для возвращения домой. Все  прошло
довольно легко. На следующий день я должен был ехать дальше, но  когда
я пришел на вокзал, чтобы ехать на поезде из Вены, я к моему  большому
удивлению обнаружил,  что путешественники,  с которыми  я расстался  в
Белграде, оказались  вместе  со мной  в  поезде. Когда  я  телеграммой
сообщил императрице, что я  один выезжаю домой,  она тут же  направила
телеграмму в Белград,  чтобы все  остальные последовали  за мной.  Так
получилось, что все  же я  доставил родственников  императрицы. Я  был
горд тем доверием, которое императрица мне оказала, и признаюсь, что я
смахнул слезу, когда  увидел, как была  счастлива императрица  увидеть
вернувшихся к  ней родственников.  Они  не виделись  друг с  другом  в
течение полутора лет.

    Последние годы
    Итак, я снова перебрался во дворец Кристиана IX , где  императрица
и ее двор оставались до мая 1920 года. Мы пережили беспокойные дни  во
время  угрозы  всеобщей  забастовки  и  те  часы,  когда  демонстранты
заполнили площадь Амалиенборг. Однако  датчане восприняли это  событие
удивительно спокойно, я же, напротив,  не могу отрицать, что оно,  без
всяких сомнений,  произвело на  нас  впечатление, так  как мы  еще  по
России знали,  как  трудно остановить  эту  движущуюся лавину.  В  мае
месяце императрица опять переехала  в Видёре, но продолжала  совершать
длительные прогулки в окрестностях города. Эти прогулки были  особенно
дальними и особенно длительными в  грибной сезон, так как  императрица
была  заядлым  грибником.  В  августе  и  сентябре  она  выезжала   на
автомобиле на свои избранные грибные угодья и всегда возвращалась -95-
с большой добычей. Не было ни  одного гриба, который ускользнул бы  от
ее зоркого  глаза, и  она  не уставала  наклоняться за  ними.  Великая
княгиня Ольга, внуки и все мы также любили грибы, но во многих случаях
в этих поездках мы успевали  устать раньше, чем императрица  принимала
решение прекратить охоту за  грибами. Часть грибов съедалась  свежими,
другие же сушились, и в Видёре у императрицы, великой княгини и у всех
нас над плитой имелся свой гвоздь, на котором развешивалась для  сушки
наша  грибная  добыча,  нанизанная  на  длинные  нитки,  что  вызывало
возмущение  у  персонала   кухни.  Я   так  никогда   и  не   научился
по-настоящему говорить по-датски.  Одной из главных  причин было,  без
сомнения, то, что в течение первых  четырех-пяти лет мы все еще  ждали
возвращения обратно в Россию, и я представить себе не мог, что все это
останется только  пустыми хлопотами.  В первые  годы я  не думал,  что
смогу выучить  большее  количество  слов, чем  «императрица»,  «да»  и
«спасибо» – и  эти слова я  употреблял без разбора  направо и  налево.
Однажды императрица  присутствовала  на  больших  похоронах  в  церкви
Holmens Kirke. Хоронили какого-то  высокопоставленного офицера, я  уже
не помню,  кого именно.  Шофер императрицы  Ларсен и  я оставались  на
улице. Я  был  в полном  обмундировании,  и очень  скоро  вокруг  меня
собралось несколько  мальчиков и  девочек. Сначала  они  рассматривали
появившееся «чудо» с почтительного расстояния, но когда поняли, что  я
не обращаю на  них внимания,  то постепенно становились  все смелее  и
смелее, самые же смелые приблизились настолько, что начали щипать  мою
бурку. Если  бы  им  позволили продолжать,  то  вероятнее  всего  дело
закончилось  бы  тем,  что  они  дернули  бы  меня  за  бороду,  чтобы
убедиться, что  она  настоящая.  Но  шофер  Ларсен  вдруг  сказал  им:
«Берегитесь – это настоящий живой казак и он ест детей». Они отступили
на шаг и самый смелый из них спросил: «Это правда?» Здесь не подходили
ни слово «императрица», ни слово «спасибо»,  и я сказал «да», и в  тот
же самый момент они разбежались в разные стороны. -96- В другой раз  я
отправился в  Magasin du  Nord вместе  с моим  знакомым, чтобы  купить
некоторые мелочи. Вдобавок ко всем другим неприятностям, это был  день
«распродажи остатков», и в магазин потоком шли дамы. Когда мой спутник
также захотел что-то купить и оставил меня в одиночестве, одна из  дам
заметила  меня.  Она,  очевидно,  подумала,  что  я  (а  я  был  тогда
при«полном параде»)  новый «швейцар»,  и вместе  с несколькими  своими
подругами атаковали  меня, чтобы  выяснить,  где продаются  товары  из
бархата. К сожалению, я был не  в состоянии им помочь, что,  очевидно,
привело их в  большое неудовольствие. Во  всяком случае, когда  пришел
мой спутник  и  торжественно  увел меня,  какой-то  разговор  об  этом
состоялся. В 1922-1923  г. императрица ездила  в Англию. Поездка  была
связана, как я понял,  с крахом банка Landmandsbanken  {81}. Сам я  не
участвовал в этой поездке. Императрицу сопровождал Поляков. Когда  она
вернулась домой из этой поездки, она выглядела постаревшей и  усталой.
Она все еще предпринимала прогулки, если позволяло здоровье, ее ум был
также остр, как в то время, когда  я поступил к ней на службу, но  она
теряла аппетит  и  силы.  В  1925 году  императрица  в  последний  раз
посетила русскую церковь{82}, чтобы совершить благодарственную молитву
в связи с присвоением церкви датским верховным судом статуса церковной
общины. С того самого времени чувствовала она себя слишком слабой  для
того, чтобы  выходить из  дому, и  мы, окружавшие  ее и  любившие  ее,
видели, что жизнь ее покидает. В сентябре 1928 года из Парижа приехала
великая княгиня Ксения, а 13 октября в 7 часов вечера наша императрица
умерла. Великие княгини  Ксения и Ольга  и брат императрицы  Вальдемар
присутствовали при  ее  кончине.  Сразу  же  послали  за  гробом.  Его
привезли почти сразу  же. Великая княгиня  Ольга попросила Полякова  и
меня положить императрицу  в гроб;  она была такой  маленькой и  такой
худой, что  почти  ничего не  весила.  Гроб  не закрывали,  и  он  был
установлен открытым в зале, имевшем выход  в сад. Я и Поляков,  сменяя
друг друга,  несли  вахту в  течение  трех  суток, пока  гроб  не  был
перевезен в  русскую церковь.  -97-  Похороны состоялись  19  октября.
После службы  в  церкви  гроб  был  перевезен  в  Эстерпорт  и  оттуда
специальным поездом в  Роскилле. Два  епископа, Поляков и  я стояли  в
почетном карауле в  переднем вагоне.  В Роскилле гроб  был вынесен  из
вагона  датскими   камергерами   и   помещен   на   низкий   катафалк.
Представители со  всего  мира  сопровождали  императрицу  к  месту  ее
последнего упокоения  в  кафедральном  соборе,  где  ее  саркофаг  был
установлен рядом с мраморными саркофагами ее отца и матери,  Кристиана
IX и королевы Луизы{83}. -98-

    Заключение
    Очевидно, мое повествование должно на этом и завершиться, так  как
я самый  обыкновенный  простой  человек,  чья  жизнь  не  представляет
интереса для широкой публики. Я очень надеюсь, что императрица  знала,
как благодарен я был  ей за ее доброту.  Во всяком случае, теперь  уже
слишком поздно об  этом говорить.  Я также  благодарен императрице  за
свою супругу. В 1922  году в Видёре я  встретил молодую даму,  которая
пришла в гости к подруге. Она была одета в черное, так как только  что
потеряла своего отца. Я попытался заговорить с ней. Это было  нелегко,
но мне удалось выяснить, что зовут  ее Агнес Обринк. Мы несколько  раз
встретились с  ней,  и  несмотря  на то,  что  слово  «любовь»  звучит
совершенно по-разному на датском и русском языках, чувство от этого не
меняется. Короче говоря, мы решили пожениться, но только если я  смогу
получить разрешение императрицы.  Ее величество  подумала и  попросила
меня пригласить  к ней  мою избранницу.  После того,  как  императрица
побеседовала с Агнес, дело разрешилось положительно. Моя будущая  жена
учила русский язык и одновременно готовилась к переходу в православие.
Сама императрица была  ее крестной матерью,  а так как  имени Агнес  в
русском языке нет, она получила имя Нина, одинаковое в обеих  странах.
Мы обвенчались  в мае  1925 года  в русской  церкви. До  того, как  мы
отправились  в  церковь,  императрица  пригласила  нас  к  себе.   Она
благословила нас  и подарила  небольшую  икону Девы  Марии –  один  из
образов, написанных  великой  княгиней  Ольгой.  Она  висит  у  нас  в
гостиной и  напоминает  нам  каждый  день  о  заботливости  и  доброте
императрицы. Эта  доброта, которой  обладали великая  княгиня Ольга  и
другие родственники  императрицы, сопровождала  нас  и дальше,  и  это
навсегда осталось  в нашем  сердце. -99-  Сама свадьба  происходила  в
большой столовой  в Видёре.  Великая княгиня  Ольга, ее  муж,  графиня
Менгден и  многие  другие пришли  нас  поздравить. Итак,  мой  рассказ
близится к концу. Благодаря  родственникам императрицы моей супруге  и
мне удалось завести небольшое дело, которое дает нам хлеб насущный.  У
нас маленький скромный дом и много хороших русских друзей, с  которыми
мы вспоминаем вдовствующую  императрицу с  глубокой почтительностью  и
горячей  любовью.  Мой  коллега,  лейб-казак  Поляков,  жил  у  нас  в
последние годы, и мы  были с ним как  братья{84}. Смерть собрала  свой
урожай среди тех, кто до  сегодняшнего дня последовал за  вдовствующей
императрицей, но  мы,  оставшиеся  в живых,  держимся  вместе.  Теперь
осталось только выразить последнюю благодарность – и эта благодарность
Дании, родине  моей  императрицы. Я  люблю  Россию и  буду  любить  ее
всегда. Однако  сердце  мое  полно  благодарности  к  этой  маленькой,
прекрасной стране, которая подарила  мне будущее, жену и  императрицу.
-100-
    Примечания
    {1}  Предисловие   к   книжному   изданию   1968   г.   готовилось
Издательством, когда ни автора,  ни его супруги уже  не было в  живых,
Отсюда и многие  фактические неточности в  биографических сведениях  о
Т.К. Ящике.

wwwdk1868.ru/history/igor/Jashik_Riadom_s_imper.htm

Аз есмь царь

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ … chenko.jpg

Отредактировано Шовинист (2019-09-27 18:53:43)

Все кругом разрушено осталось тольки Тушино. 16 век летописи